Председателю колхоза «Калиновка» Кузьме Левичеву вменяли в вину то, что он в 1941 году в период оккупации немецкими войсками Чернского района месяц «инициативно исполнял обязанности старосты по колхозу, отбирал у населения скот, продукты для немецкой армии, посылал крестьян на очистку от снега железной дороги»: примечательно, что арестован он был Управлением НКВД по Тульской области не сразу же после изгнания фашистов за пределы района, а только в марте 1943 года. Кузьму Михеевича привлекли к уголовной ответственности по ст. 58 п. 1 «а» УК РСФСР (1926 года).

Известно, что он родился в 1887 году в деревне Ползиково Чернского района и проживал там же (впрочем, по другим данным он уроженец и житель деревни Калиновка Старухинского сельсовета), из крестьян-бедняков, образование имел низшее (3 класса), в ВКП(б) не вступал, не судим, был женат на Клавдии Марковне Левичевой (1892 г. р.), имел 4 детей в возрасте от 9 до 30 лет (по состоянию на 10 марта 1942 года).

Как следует из материалов архива Управления ФСБ России по Тульской области, в процессе расследования по делу Левичева чекистами было установлено: на должность старосты он никем не избирался, а «был оставлен немецкой комендатурой для руководства делами в колхозе как председатель колхоза, поэтому все распоряжения немцев выполнял как председатель колхоза, сдачу скота немцам производил после согласования с крестьянами на общем собрании жителей села». Итог: уже в апреле 1943 года постановлением УНКВД по Тульской области дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Интересный момент: в феврале 1963-го была запрошена справка на Левичева, но в Тульском областном центральном адресном бюро развели руками: Левичев Кузьма Михеевич, 1887 г. р., уроженец Калиновки, (!) не числился: вероятно, на момент запроса мужчина умер или куда-то переехал…

По показаниям Левичева проходил Кельвес – как агроном сельскохозяйственной комендатуры Чернского района (о нем мы уже рассказывали подробно в прошлых публикациях); именно Кельвес вручал Кузьме Михеевичу удостоверение (на русском и немецком) о том, что Левичев назначается председателем колхоза «Калиновка» и обязан выполнять все распоряжения немецкого командования. За расхищение колхозного имущества виновных грозили расстреливать…

Левичев в своих показаниях назвал еще одного пособника – И. И. Крылова, уполномоченного сельхозкомендатуры Чернского района, который 20 декабря 1941 года прибыл в колхоз «Калиновка» и обязал Левичева организовать собрание, на котором Крылов объявил приказ о сдаче всем (!) населением скота – под угрозой расстрела. Как указано в архивных материалах, часть крестьян, опасаясь расправы, «свели свой скот, другие этого приказа не выполнили» (впрочем, ниже будет сказано, что скот якобы вообще никто из колхозников Калиновки не отогнал; установить истину теперь крайне трудно, а, может, и невозможно).

Мы неслучайно выше привели дату – 10 марта 1942 года. Как раз в этот день Левичева допросил в Черни в качестве свидетеля старший оперуполномоченный УНКВД по Орловской (!) области. Тогда Левичев припомнил многие детали: сказал, что оккупацию пережил дома, в Калиновке. Хорошо знал Ивана Ивановича Крылова, работавшего на станции Чернь в ТОСПО (вероятно, Тульский областной союз потребительских обществ), взаимоотношения у мужчин были нормальные, они не ссорились и никогда не судились. Когда район заняли немцы, Крылов один раз приезжал в Калиновку, дело было примерно 20-21 декабря 1941-го. Крылов в тот день привез приказ из сельхозкомендатуры немецкой армии в Черни об эвакуации всего скота, имевшегося в Калиновке, – а куда? в райцентр в сельхозкомендатуру! Вернее, это не столько эвакуация была, и не реквизиция, и не конфискация, а – обыкновенный грабеж! Кстати, речь шла в приказе и о том, чтобы селяне отдали в Чернь и весь намолоченный хлеб! И все, выживай, как знаешь… Сержант госбезопасности, общавшийся с Левичевым, попросил мужчину озвучить тот приказ. «В течение 24 часов по распоряжению сельхозкомендатуры Черни приказано сдать весь скот (коров, лошадей, телят, овец, коз, баранов), а также и весь хлеб до единого грамма», – вспоминал содержание приказа Кузьма Левичев. Скот и хлеб согласно приказу необходимо было направить в сельхозкомендатуру в Чернь, а за невыполнение приказа – расстрел.

Итак, попытаемся восстановить ход событий, происходивших в Калиновке 20 или 21 декабря 1941-го: Крылов приехал на машине к риге (значит, немцы выделили автотранспорт; возможно, и за рулем сидел солдат вермахта), где Левичев и другие селяне молотили хлеб для колхозников, колхозники остановили автомобиль (!), и потом Крылов зачитал вслух приказ в присутствии примерно 30 колхозников. «Крылов особенно подчеркнул те слова, где говорилось: «За несдачу скота и хлеба расстрел». Колхозники – явно перепуганные – принялись задавать визитеру вопросы, на что он ответил: «Я выполняю приказ сельхозкомендатуры немецких властей, мое дело зачитать, а ваше дело выполнять».

После читки приказа и «комментария» Крылова «колхозники начали плакать, расстроились, и работа была прекращена, <люди> получали намолоченную рожь и расходились по своим домам». Приказ как был, так и остался у Крылова – он после читки положил документ в карман и укатил в Чернь. Крылов до отъезда предупредил Левичева: мол, приказу надо подчиняться, а иначе придется попрощаться с жизнью.

– Скот был отогнан или нет? – уточнил у Левичева старший оперуполномоченный 10 марта 1942 года.

– Скот никто не отогнал, но немцы, когда зашли, сами забрали 6 коров, 21 овцу и 4 лошади. Скот не отогнали потому, что наша Красная Армия наступала, а немцы бежали, по этому случаю скот уцелел.

– Вы сдали хлеб в сельхозкомендатуру?

– Хлеба в нашем колхозе не было намолоченного, а поэтому хлеба мы не сдали ни одного килограмма.

Правда, выше говорилось, что «<люди> получали намолоченную рожь и расходились по своим домам». Видимо, Левичев, когда говорил, что немцам хлеба не сдали, подразумевал хлеб намолоченный общественный, точнее, всего колхоза, а не тот, который люди намолотили конкретно для себя.

…Иван Иванович Крылов, 1905 года рождения, уроженец и житель Черни, беспартийный, с низшим образованием, до оккупации Чернского района завхоз Чернской конторы ТОСПО, а с приходом фашистов инструктор Чернской сельскохозяйственной комендатуры (добровольно устроился туда в первые дни оккупации; по заданию Кельвеса выезжал в села, «где организовывал мобилизацию гужевого транспорта, изъятие скота для нужд немецкой армии, распространял приказы оккупационных властей, требовал и контролировал их выполнение»), постановлением Особого Совещания при НКВД СССР 12 августа 1942 года приговорен за измену Родине к высшей мере наказания – и расстрелян 2 сентября того же года. Лично ему принадлежащее имущество подлежало конфискации. 

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ совместно с архивом Управления ФСБ России по Тульской области

Фото: Геннадий ПОЛЯКОВ – реконструкция событий 1941 года в Тульской области