Чем заняться селянам зимой, когда до посевной еще пара месяцев? Скептики ухмыльнутся: мол, знаем мы, чем они там занимаются. И припомнят старый советский анекдот: в космос отправили совместный экипаж – нашего и иностранца. Иностранец смотрит в иллюминатор и вздыхает: «Какая у ваших людей тяга к знаниям! Пролетаю над вашей страной и вижу тысячи телескопов, направленных на нас». А отечественный покоритель космоса отвечает: «Не, это не телескопы – это они из горла пьют». В хозяйстве Виктора Головешкина из чернского поселка Красный Путь мы не заметили толп бродячих аграриев с бутылками. Сельхозники в это время года…играют в бильярд. Да-да, мы объездили немало ферм и зернохранилищ, но первый раз увидели, чтобы руководитель для своих рабочих соорудил что-то вроде красного уголка и установил там бильярдный стол. Все лучше играть, чем просто валяться на лавках, когда за окном мороз, и тупо ждать, когда день пройдет. 

Это сегодня Виктор Александрович Головешкин специализируется на выращивании зерновых, а когда-то работал на бензовозе, потом стал инженером, затем возглавил хозяйство в Красном Пути…

– Я в ту пору полтора года побыл в должности и вижу: наверное, угроблюсь, – признается Головешкин. – Часа два ночи, я курю у печки, а сын маленький подходит и говорит: «Пап, бросай эту работу, а то помрешь и с кем мы останемся?» Времена на дворе стояли непростые: денег агропрому не выделяли, на село махнули рукой («крутитесь как хотите»), все держалось на моем энтузиазме. Это сейчас в моем подчинении пять человек, а тогда – 112! Работу, может, и не каждый просил, а вот зарплату – все! А откуда взяться доходам? Очень тяжело было. Я ушел. Взял землю, сначала 100 гектаров. Двоюродный брат дал мне трактор, я вспахал, посеял гречиху. Пару тонн продал – купил трактор. И пошло-поехало. Потом узнал, что кто-то в Черни сдал в пункт приема металлолома трактор. Я туда: выкупил, пригнал. В свое время держал пятнадцать коров, возил молоко на Орловщину. А это все дорого. Пришлось от животноводства отказаться, перешел на растениеводство.

По дороге в поселок мы видели поля, засыпанные снегом. Значит, зерновых получим море? Вот и в старину говорили: много снега – много хлеба. Головешкин же рассуждает: «Посмотрим еще, какой весна будет – точный прогноз посевной и будущего урожая сейчас никто не даст. Это только на заводе так: если завезли много железа – значит, много продукции произведем. А в нашем деле все сложнее и все зависит от Бога. День год кормит – это действительно так».

На своей земле. И на орловской тоже

 – Из моих 900 гектаров в Тульской области 400 – под озимыми, – перечисляет собеседник. – Остальное – яровая пшеница, ячмень, горох. Еще арендую землю в Корсаковском районе на Орловщине – 400 га: их мне дали в аренду на пять лет, два года уже прошло. Там буду гречиху, пшеницу, ячмень сеять. И еще у меня 100 га в той же Орловской области, давно как-то купил. Хотелось бы еще немного земли приобрести? Конечно! В этом случае и зарплату можно увеличить, и технику взять импортную. Топтаться на одном месте не хочется. Благодаря орловским землям удалось немножко технику обновить, взяли в лизинг комбайны, трактор, прицепную технику. Ведь когда площадей мало, доходы уходят на запчасти, ГСМ. Радует, что цена на зерно была более-менее хорошей по сравнению с прошлыми периодами. Мы сначала поспешили и взялись продавать пшеницу по 10 500 рублей за тонну, а потом цена доросла и до 13 000. Ячмень после нового года продавали по 11 500. Сколько я работаю, это время для аграриев было одним из лучших. Много нашей продукции забрал Ефремовский элеватор, а также ее везли в Воронежскую область. Кто звонит и больше предлагает, тому и продаем, а также тем, кто платит сразу. Уже отошли от прежней схемы, когда отдал товар, а потом ждешь расчета. А то можно и на обманщиков нарваться. А вообще, когда нет фиксированной цены, непонятно, когда ты больше выиграешь: если сразу после уборочной продашь зерно или через несколько месяцев. Кто-то продает здесь и сейчас, потому что к осени много долгов накапливается: ведь и удобрения в долг берешь, и дизтопливо. Как-то крутимся, друг у друга занимаем, у друзей... Бывает, по ночам не спим – обдумываем и решаем то один вопрос, то другой. Вот на днях звоню в Воронеж, говорю: «Нужен опрыскиватель». На том конце отвечают: «Только на июль месяц принимаем заказы – отбоя нет от покупателей». Конечно, рынок – это хорошо, но все равно нужно как-то грамотно регулировать все процессы, связанные с развитием агропрома. Но уже этим живешь и без этого не можешь!

Оказаться за рулем трактора – счастье

 У Головешкина, который много лет назад начинал с нуля и долгое время лично участвовал в уборочной, сегодня три «Кировца» и пяток комбайнов, множество грузовиков... Недавно купил итальянскую сушилку. «Для наших площадей – техники предостаточно, пашем быстро, весной и осенью управляемся за неделю, за полторы». О чем мечтает аграрий? О стабильности. «Дай Бог, чтобы и так все держалось, как есть, – так на душе спокойнее. А скачки цен никому не нужны». Когда знаешь, что тебя ждет завтра, то можно спокойно взять крупный долгосрочный кредит. А вдруг завтра цена на зерно снизится? Или вообще неурожай? Поэтому иные селяне сейчас считают: надо жить по средствам. А еще думают представители АПК о кадрах.

– Ведь иным трактористам сейчас под 45-50, а молодежь в механизаторы особо не рвется: неинтересно, – сетует Виктор Александрович. – Молодым нравится только в компьютере посидеть. А я пацаном был – так за радость просто сбоку в тракторе с кем-то проехаться, а уж если руль доверят, то ты на небесах от счастья! Один парень у нас отучился на тракториста, но работать не хочет. Мы-то еще ковыряемся на земле, а что там дальше будет – не знаю… С кадрами, думаю, возникнет проблема. Если говорить о перспективах хозяйства, то хотелось бы улучшить нашу базу, сделать для рабочих душ, построить баню. Лишь бы хватало здоровья.

Афганские раны

Виктор Головешкин награжден медалью «За боевые заслуги». Да, без терпения, внимательности к мелочам, упорства и даже хладнокровия в аграрном секторе сегодня – никак. Всего этого нашему собеседнику не занимать – служба в Афганистане закалила характер. Сначала наш земляк попал в Грозный, где провел пару месяцев на карантине (это период с момента призыва до распределения призывников по воинским частям), а оттуда чернского парня перебросили в Кандагар в десантно-штурмовой батальон. Где только не служил: в автороте, артдивизионе – «где больше нужен был».

– Страх всегда в человеке присутствует. Я сам возил топливо и видел, как стреляют, как горит машина – как ты можешь не бояться? С другой стороны, молодость – это такая бесшабашная пора, когда ты думаешь, что убьют не тебя. Был ранен. Легко, в руку: пуля прилетела, когда в колонне ехал. В госпиталь меня завезли, забинтовали, доехал до бригады, дали мне АКС-74У (автомат Калашникова складной укороченный) и погнал следующим рейсом, – вспоминает воин-интернационалист. – А вот когда в ноги осколки прилетели (произошел подрыв при прочесывании местности), то уже лежал в госпитале. Долго они потом из меня выходили – уже значительно позже демобилизации. Купил как-то обувь, иду и чувствую, что с ногой что-то не то. Столетник приложил – осколочек вышел. Жажда в Афганистане такая, что пили прямо из арыка. Расстояние 700 километров преодолевали аж за две недели. Почему так долго? Ждешь, пока наши прочешут местность да пока вертолеты пролетят. Только поехал – а все равно душманы выбегают на дорогу и стреляют. В феврале мы получили 12 наливников (автоцистерн для перевозки жидкого топлива. – Прим. ред.) – а к июню уже не уцелело ни одного: сожгли. При общении афганец – душа-человек! А потом берет автомат и стреляет в тебя. После Афганистана, где переболел тифом, желтухой, малярией, возникли проблемы со сном – и до сих пор не сплю. Вспоминаю ли Афганистан? Да его никто и не забывал! Хватало там трудностей. Если ты слабый физически и духом – то и от своих таким солдатам крепко доставалось, а офицеры часто не контролировали солдат. Некоторые не выдерживали, человека три-четыре убежали. Но общение с теми, кто там служил, – сегодня это моральная поддержка для меня. Афганистан дал мужество, подарил дружбу. Друзей, надо сказать, вообще-то много не бывает, а тех, кто есть, – их надо беречь! У меня вот друг из Липок там погиб, Андрей Левашов. Я пришел в палатку – кровать его застелена… Тяжело… Я сына в честь него назвал. Если бы мне предложили сегодня съездить в Афганистан, пройтись и проехаться по тем местам, где служил, я согласился бы. Но чтобы, конечно, не стреляли…

Сергей МИТРОФАНОВ