В Огничном жил известный в Тульской губернии в то время юрист А. А. Цуриков (1849 - 1912).
Александр Александрович Цуриков происходил из известной семьи дворян Орловской губернии. Жена его Екатерина Николаевна (1861 - 1900) была внучкой декабриста С. Н. Кашкина и дочерью петрашевца Н. С. Кашкина. Им было куплено имение Огничное и подарено дочери, когда она выходила за муж за своего дальнего родственника А. А. Цурикова.
С Цуриковым был хорошо знаком Л. Н. Толстой, бывал в доме у него, знал членов этой семьи.
А. А. Цуриков дружил с сыновьями писателя Сергеем Львовичем и Ильей Львовичем Толстым, жившем в Чернском уезде. С ними вместе Александр Александрович ездил в Ясную Поляну. Цуриков давал Толстому юридические консультации по разделу имений между детьми и второе – когда писатель работал над романом «Воскресение».
В семье Цуриковых почти десять лет (с 1888 и по 1898 год), пока члены этой семьи жили в Огничном, велся дневник. Он большего размера – 11 объемных конторских книг (3354 страницы текста). Особый интерес здесь представляют записи о встречах с Толстым 
О дневнике стало известно из публикаций С. Л. Толстого в его воспоминаниях, напечатанных в 1949 году. Он говорит, что Л. Н. Толстой воспользовался юридической консультацией Цурикова в октябре 1898 года, когда по просьбе писателя Цуриков читал и исправлял в рукописи описание суда над Катюшей Масловой в «Воскресении».
Дневник определенное время хранился у С. Л. Толстого. А потом он вернул его дочери Цурикова В. А. Чистяковой и ее сестре.
Несколько лет назад автор этих строк сообщили, что еще жива одна из дочерей Цурикова, и дали ее адрес. На посланное письмо был получен вскоре ответ. Состоялась встреча.
Варвара Александровна Чистякова (такую фамилию она носила после замужества) жила в Москве в одной комнатке старинного дома на Плотниковом переулке, что на Арбате встретила она меня приветливо. Несмотря на то, что ей шел 93-й год, у нее сохранилась хорошая память. Но болели ноги, и она с трудом передвигалась. Помогали ей во всем племянницы Вера Николаевна и Наталья Николаевна Талиевы.
В Огничном Варвара Александровна жила с некоторыми членами семьи до 1918 года. В окружающих деревнях она учила крестьянских детей грамоте.
Но в неспокойные революционные годы Цуриковы свою усадьбу Огничное вынуждены были покинуть. В то время Варвара Александровна в разных местах учительствовала. Вышла замуж. Но муж в тридцатые годы был репрессирован и из заключения не вернул.
Чтобы сберечь семейные дневники, Варвара Александровна с сестрой передали их сыну писателя Сергею Львовичу Толстому на временное хранение. Уже в послевоенные годы С. Л. Толстой дневники вернул законным наследникам. В своих мемуарах Сергей Львович использовал отрывок из дневника. Только после этого он стал известным.
В 1960 году дневник был передан на государственное хранение в отдел рукописей библиотеки им. В. И. Ленина (г. Москва) Здесь он присоединен к поступившему в отдел около 1926 года фонду Кашкиных. И хотя сведения о нем через год появились в «Записках отдела рукописей» библиотеки, исследователями до настоящего времени он использовался мало.
Как; стало известно из рассказов Варвары Александровны Чистяковой, из цуриковского дневника и других обнаруженных документов, в семье Толстых хорошо знали сестру А. А. Цурикова Варвару Александровну (1851 — 1922). В свое время ею было написано и опубликовано несколько рассказов в духе так называемой «народной литературы». Некоторые из произведений В. А. Цуриковой были одобрены Л. Н. Толстым и рекомендованы для публикации в издательстве «Посредника».
В. А. Цурикова — участница русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. в качестве сестры милосердия. Она являлась адресаткой нескольких писем И. С. Тургенева. Но обо всем, этом автор намерен рассказать в отдельном очерке.
Заслуживает отдельного рассказа и история написания интересных и правдивых воспоминаний о Толстом сыном Цурикова Николаем Александровичем, опубликованных в имигрантской газете «Возрождение» печатавшейся в Праге в 1926 году.
Во время нашей встречи в Москве Варвара Александровна Чистякова, показала сохранившиеся семейные фотографии. Некоторые из них она передала нашему музею. Среди них снимок; дома Цуриковых, в Огничном, в котором бывал Л. Н. Толстой, снимки окрестности усадьбы, портреты А. А. Цурикова и членов его семьи.
Но для автора этих строк особый интерес представлял дневник Цуриковых. С ним пришлось познакомиться в рукописном отделе библиотеки имени Ленина и сделать обстоятельные выписки в двух общих тетрадях.
Содержание дневника заслуживает более подробного изучения. Это правдивый источник для получения данных об экономике помещичьих хозяйств нашего края в конце прошлого века.
В дневнике названы имена многих владельцев усадеб, окружавших Огничное, представителей администрации судебных земских и общественных деятелей не только Чернского уезди, но и Тульской губернии.
Земли Огничного были сильно изрезаны оврагами. Цуриков занялся, посадками леса на больших, склонах и неудобьях. Об опыте лесонасаждения в Огничном рассказано в «Описании отдельных русских хозяйств» (С.-Петербург, 1897 г.).
Подробно рассказывает Цуриков о занятии неудобных земель лесом в своем дневнике. Сообщал об этом он и Л. Н. Толстому, который одобрял такое направление.
Конечно, для нас особый интерес представляют записи дневника о встречах со Львом "Николаевичем Толстым. Этих встреч на протяжении почти десяти лет, пока жил А. А. Цуриков в Огничном, было несколько. Но о них особый рассказ.
Следует добавить, что Цуриков окончил юридический факультет Московского университета. Затем занимал различные судебные должности в Тульской и Орловской губерниях. Он был глубоко религиозным и консервативно настроенным человеком. Однако это не помешало ему быть в дружеских отношениях с «еретиком» Л. Н. Толстым.
Александр Александрович искренне любил деревню, чутко отзывался на нужды и просьбы крестьян.
В уезде Цурикова считали образцовым хозяином. В своем имении Огничное он внедрял достижения агротехники, боролся с эрозией почв, на приовражно-балочных землях сажал лес.
Цуриков примыкал к либерально-прогрессивной среде местного дворянства, в своем имении и окружающих деревнях открывал школы грамотности для крестьянских детей, принимал активное участие в оказании помощи голодавшим, был противником телесных наказаний, «Нас мало в уезде и в губернии, но зато мы обособились и сплочены», — писал Цуриков в дневнике.
С, Л. Толстой, находившийся в дружеских отношениях с А. А. Цуриковым, дал ему такую характеристику «...человек с оригинальным мировоззрением — православный, либеральный и народник. Отец им заинтересовался»
Судебная карьера Цурикову давалась трудно. Лишь к концу ее он дослужился до знания действительного статского советника, занимая должность члена Московской судебной палаты.
Первая встреча с Л. Н. Толстым отмечена Цуриковым 2 марта 1891 года. «...Утром рано, — пишет он, — выехал с Ильей Толстым на Скуратово к курьерскому поезду..., поспели как раз. Сергей Львович ехал с ним... Ехал я не без смущения, уж очень много народу шляется в Ясную поляну».
Цуриков подробно рассказал об окрестностях Ясной Поляны и о самой усадьбе, о членах семьи писателя. «Во время завтрака великий старец не выходил. Я ушел вниз переодеться, и когда вернулся в зал, то увидел Льва Николаевича. Он встал ко мне навстречу и приветливо протянул руку. Я при нем не курил. А сыновья курили, за что я их и упрекал. Л. Н, очень постарел, стал сутул. Длинная седая борода, худ. Одет в синюю суконную блузу с кожаным поясом, в больших самодельных сапогах. Слегка шамкает. Лицо очень кроткое, говорит спокойно, проникновенно... Речь его неотразима, он скорее оратор, чем мыслитель. Рядом с гениальной мыслью, прожигающею его речь, как блеск молнии, он иногда бывает наивен так, что поражаешься. Он очень просто и ясно говорит о своих убеждениях. Он очень ясен. Все мистическое глубоко противно его натуре. Но сам он одно, а талант его — нечто стоящее вне его и выше. Его семья в нем видит его самого, а не его талант. Я с великим старцем не спорил, а только перемалчивал, когда был не согласен. Но это редко. Мы с ним почти во всем единомышленники, кроме религиозных вопросов. Он стал очень терпим. Особенно странно было его слушать, когда он после обеда, опираясь локтями на стол и полошив голову на руки, говорил мне о царствии божьем на земле, а в это время Сергей Львович играл на фортепьяно размашистый широкий мотив в русском духе, Лев же на этом могучем фоне тонко и прозрачно рисовал яркие узоры на балалайке. Никогда не думал, что так хорош этот инструмент.
В течение двух дней очень многое переговорили и с ним, и с графиней. Положение ее действительно очень трудное. За столом меня сажали рядом с Львом Николаевичем. Он только и ест, что овсянку и кисель с миндальным молоком, пьет воду или молоко. Хлеб ест серый из пшеницы. Ни вина, ни мяса, ни рыбы — ничего не ест. Не курит, все бросил. На второй день пребывания мы с ним окончательно договорились. Он очень ярко поддерживал и мои хозяйственные взгляды, и педагогические воззрения. Находил их безусловно верными».
После встречи с Цуриковым Толстой пометил в своем дневнике 2 марта 1891 года: «Приехали Сережа и Илья и Цурик(ов). Умный и симпатичн(ый) чел(овек)».
Через месяц с небольшим, 19 апреля 1891 года, Цуриков записал, что он с Ильей Толстым ездили на лошадях верхами в Ясную Поляну. «Стало солнце садиться, когда мы спешились и вошли в дом Нас прямо провели в зал и посадили за стол, - записал в дневнике Цуриков. – Шел первый вечерний чай маленьких детей. Графиня встретила нас приветливо. Тотчас же со свойственной ей живостью и откровенностью рассказала мне во всех подробностях и очень интересно свое свидание с государем и государыней в Петербурге, куда ездила по случаю издания сочинений Л. Т. Государь разрешил все печатать в полном собрание сочинений…»
Затем состоялась встреча с писателем и беседа. Толстой «излагал свою теорию художественного творчества. По его мнению, нужен только новый взгляд на вещь и засим терпение. Наития не бывает. Все поддается упорному труду. Я переспросил, так ли я понял. Он ответил, что да, что талант – это усидчивость. Ну, это он только может себе позволять говорить себе такие вещи».
На второй день беседа продолжалась. «Лев Николаевич со мной кончал разговор вчерашний, а потом советовался насчет юр(идических) подробностей предстоящего раздела имения между детьми. Вечером после многих совещаний и выкладок всех имущество было точно распределено на 10 частей по 60 т(ысяч) р(ублей) с(еребром) каждая. Потом все вынимали жребий, кому что достанется. Троим старшим сыновьям – Чернское имение: Николоское, Протасово, Гриневка. Ясная поляна – графине и Ванечке, хутор при Ясной поляне – Тат(ьяне) Льв(овне). Московский дом и часть самарской земли – Марии Львовне. Андрюше, Мише, и маленькой Саше – самарское имение в равных долях по две т(ысячи) десятин. Главное участие во всем принимал Илья».
Цуриков неоднократно приглашал Льва Николаевича и членов его семьи посетить Огничное. И вот запись в дневнике о приезде Толстого к Цуриковым. Было это 22 ноября 1892 года. «Мы с детьми сели перебирать горох; тут приехали ожидаемые гости: Лев Николаевич с дочерью М(арией) Л(ьвовной) и племянницей В. С. Долго решали насчет поездки дальше…Сели пить чай Л. Н. пил кофе, потом сидели в кабинете, разговаривали, в 10-м часу подали «безубойный» ужин, после кот(орого) мы разошлись. Лев Николаевич еще читал в постели роман Диккенса».
На второй день Толстой уехал к сыну к Илье в Гриневку.
В конце октября 1893 года Цуриков вновь посетил Ясную Поляну. О Толстом записал: «Вечером после обеда он очень оживился, много говорил горячо, сильно, но мягко. С ним спорить нельзя, он подавляет не сколько мышлением, сколько своеобразным красноречием, которое неотразимо, как гипноз. Соединение при этом страшного яда с детской иногда наивностью. Заговорились так, что почти опоздал в Козловку к почтовому поезду. Сел в вагон уже на ходу».
А вот новая запись от 31 октября 1894 года: «Выехал я из Огничного 22 вечером. В Туле в воскресенье 23 октября ко мне присоединился Илья Толстой, и мы после обеда в 2 часа поехали на извозчике в Ясную Поляну. Не доезжая двух верст до Ясной, встретили Льва Николаевича, бежит в летнем пальто, в легкой шапочке и без калош. Молод, бодр и энергичен. Потащил нас с собой и просто уморил. Эти две версты мы с ним пролетели не заметно Он очень на этот раз был весел и приветлив…Остались в Ясной ночевать. Так как Л. Н. с дочерью живет абсолютно без прислуги, то к ужину нашему необходимо было кое-что приготовить, вечером он сам побежал на скотный двор за скотными яйцами. Нам барышни яичницу сделали, а он себе овсянки сварил на «бензиновой кухни».
Все встречи Цурикова с Толстым продолжались и в дальнейшем. Особенно частыми они были в 1898 году не только в Ясной Поляне, но и в Москве, и в Никольском, Гриневке и опять в Огничном.
В конце января 1898 года Цуриков находился в Москве, вечер, - как он сообщает, - «провел у Л. Н. Толстого в очень оригинальном и разнообразном обществе».
Весной 1898 года Толстой приехал в Гриневку ко второму сыну Илье. В Чернском и соседних уездах после двух лет засухи крестьяне голодали. Лев Николаевич со своими единомышленниками открывает в деревнях столовые, помогал населению продуктами. В начале мая Цуриков приехал с сыновьями в Никольское. Владельцем усадьбы в то время был старший сын писателя Сергей Львович. Цуриков записал: «Ночевали со 2-го на 3-е мая в Никольском, Вечером приехал верхом Лев Николаевич, пил с нами чай... После обеда поехали в Гриневку, провели вечер со Львом Николаевичем в спорах».
Пробыв более месяца в Гриневке, Толстой решил съездить в Ефремовский уезд, откуда получил вести, что крестьяне многих деревень и этого уезда голодают.
Из Гриневки Толстой выехал 27 мая. Первой остановкой на пути была усадьба Цуриковых Огничное. «Перед вечером приехали из Гриневки, — пишет Цуриков, — графиня С. Н Толстая (жена И. Л. Толстого — В. Н.) со Львом Николаевичем. Пили чай и ужинали, и повез я их ночевать в Гремячево к Афремовым в своей коляске четвериком». (Гремячево сейчас территория коллективного сельхозпредприятия «Спартак»).
Автор дневника говорит далее, что Лев Николаевич был весел и любезен. Отдохнув, он рано поднялся. Толстой рассказывал «массу интересного», смотрел лошадей на. выводке. «Ох и знаток же он!». «Говорил о своей статье насчет голодовки, послал в журналы. Напечатают ли.) Советовался насчет приезда станового к нему в Гриневку и требования подписки относительно закрытия столовых или же предъявления разрешения их открыть. Становой ответил, что ему дано секретное предписание, «Ну так и держите этот секрет про себя», — ответил ему Толстой. Его возмутило и взволновало это обращение к нему о закрытии столовых».
28 августа 1898 года (старого стиля) отмечалось 70-летие со дня рождения Л.-Н. Толстого. Цуриков присутствовал в это 
время в Ясной Поляне. Он записал: «…С утра все приняло торжественный вид. Цветы на столе.
Графиня волнуется. Стали с утра съезжаться посетители. Много было знакомых, домашних, как я, но приехали и незнакомые...Все утро я говорил с духоборами, приехавшими в Ясную Поляну... Обед прошел, весело, радостно. Рядом со стариком сидела его сестра, монахиня Марья Николаевна в апостольнике. Он вегетарьянствовал, она просто ела постное, но очень любовно относятся друг к другу, хотя во всем разнятся... Много телеграмм получено. Из Америки и Германии все получаются благодарственные телеграммы за то, что государь обратился к державам с нотой о разоружении. Думают ли они там, что он это сделал под влиянием Толстого, хотя он тут не при чем»
В конце октября 1898 года Цуриков вновь встречался со Львом Николаевичем. В это время Толстой с исключительным увлечением работал над романом «Воскресение». Начало романа уже было послано издателю журнала «Нива» А. Ф. Марксу для печатания.
В «Очерках былого» С. Л. сообщает, что Лев Николаевич поручил ему «пригласить» в Ясную Поляну моего приятеля, юриста А. А. Цурикова (члена суда по Чернскому уезду) проверить, насколько верно описан суд над Катюшей Масловой, и поправить, что неверно».
Цуриков об этом приглашении записал: «Получил из Ясной Поляны письмо. Лев Николаевич кончил «Воскресение »и зовет меня, как юриста, прочесть и посоветоваться насчет наказания, сроков, обжалования и т. п. Пишет его зять Николай Оболенский».
Й Ясную Поляну Цуриков приехал на почтовой паре 25 октября 1898 г. «Прямо принялся за чтение черновиков новой повести «Воскресения». Старик все подходил, смотрел, где я читаю, какое место. Просил прямо в тексте делать поправки, зачеркивать и надписывать…Ужасно странно и робость берет так относиться к тексту, написанному рукой самого Толстого…Очень он был ласков и мил, и любовин. Много рассказывал, много спорил, так и сыпал ослепительными молниями. Огромное действие произведет «Воскресение». Это – могила суду или лучше сказать всей той личине, которая в судах свила себе прочное гнездо».
Связь Цурикова с великим писателем и его семьей не прерывалась и в последующие годы, но уже в Москве, где он занимал пост члена Московской судебной палаты.
Старший сын А. А. Цурикова Николай в годы революции оказался в числе многочисленных наших интеллигентов, уехавших из России. Заграница встречала русских не с хлебом – солью. Трудно было добывать средства на жизнь.
Николай Александрович Цуриков стал сотрудничать в эмигрантской русской газете «Возрождение», печатавшейся в Праге.
Подшивка «Возрождения» хранится в библиотеке имени Ленина (г. Москва). До последнего времени пользоваться газетой можно было с особого разрешения. Хранилась она на четвертом этаже вместе с другой запрещенной литературой. Автору этих строк, прежде чем удалось посмотреть страницы «Возрождения», пришлось показывать журналистские и другие документы. Наконец встреча с газетой состоялась.
В нескольких номерах «Возрождения» (апрель – май 1926 г.) Цуриков опубликовал свои воспоминания «Встречи с Толстым». Эти воспоминания дополняют дневниковые записи А. А. Цурикова.
Воспоминания о Толстом, замечает Н. А. Цуриков, смогли бы составить обширную библиотеку. Он называет некоторых авторов подобных воспоминаний, особенно А. Б. Гольденвейзера и Д. П. Маковицкого.
«Я родился и вырос в «Тургеневских местах», - пишет о себе Цуриков – так по справедливости они могут быть названы и так мы – местные люди – их и называли. Жуковский, Сухово – Кобылин. Аптухин, Л. Андреев, Толстой, Тургенев, Фет, Лесков, И. .А. Бунин и многие другие – все эти уроженцы, а последние пять и «наши писатели».
Автор воспоминаний подробно рассказывает о тургеневских местах, называет произведения Тургенева, написанные на местном материале. 
Первые встречи Н. А. Цурикова с Толстым были в Огничном, а позднее – в Никольско – Вяземском, Гриневке и в Ясной Поляне.
Вот отрывок: из рассказа о, встрече с писателем в Огничном:«Эту первую встречу помню я очень смутно. Седой, насупленный и суровый старик сидит за столом и о чем-то говорит, как будто спорит с отцом, а мы, не отрываясь, смотрим на него.
—Что это они меня так разглядывают? — обращается он к отцу.
—Ах, это я им вчера прочел ваш рассказ «Охота пуще неволи», так их интересует, нет ли у вас шрамов на голове от медведя.
И Толстой сразу меняется. Он подозвал нас к себе, мы его окружили, и он стал нам рассказывать про эту и другие охоты. Мы чувствовали себя с ним легко и просто. Рассказ его был увлекателен и интересен. И у меня даже осталось в памяти, что Лев Николаевич приподнял волосы рукой и показал нам шрам на лбу — следы зубов от медведя».
В Огничное каждое лето приезжал дед Н. А. Цурикова (отец его матери) Н. С. Кашкин — петрашевец, сын декабриста С. Н. Кашкина. Цуриков рассказал о встрече Кашкина с Толстым, с которым они вместе служили на Кавказе, а затем в Севастополе.
В мае 1898 года, когда Л. Н. Толстой жил в Гриневке у сына Ильи, помогая голодавшим местным крестьянам, Цуриковы решили навестить Льва Николаевича. В Гриневку из Огничного поехали верхами на лошадях, сам Александр Александрович и его сыновья. «К крыльцу мы «подошли» полным ходом в ряд. Отец посредине, а мы по бокам, голова в голову». Это очень понравилось Льву Николаевичу, встретившего приехавших. Между Толстым и Цуриковым старшим завязалась беседа.
— Ведь вы их дома воспитываете, в гимназию не отдаете? — спросил он у отца.
—Дома.
—Почему?
—Да уж пусть лучше будут просто дураками, чем набитыми.
—Как, как, — обрадовался Толстой, — «просто дураками, а не набитыми»? Ну, вы мне сегодня прямо праздник устроили, в этом ведь все сказано. Замечательно! Целая программа...»
Разговор на педагогические темы продолжался и в дальнейшем. Взгляды Толстого и А. А. Цурикова во многом совпадали.
Николай Александрович Цуриков рассказал далее о поездке с отцом и братом в Никольское-Вяземское в те же майские дни. Сюда из Гриневки на лошади верхом приезжал Толстой. И здесь с Цуриковым старшим продолжалась его беседа на темы воспитания.
Будучи уже студентом, Николай Цуриков был приглашен для подготовки поступления - в институт внука Толстого Сергея (сына Сергея Львовича).
Последний очерк Цуриков посвящает взглядам Толстого и его уходу из Ясной Поляны.
Воспоминания И. А. Цурикова «Встреча с Толстым» не остались незамеченными. Первым обратил на них внимание писатель И. А. Бунин. В той же газете «Возрождение» в номере от 20 июня 1926 года Иван Алексеевич писал:
«Прочел «Встречи с Толстым» Н. А. Цурикова, напечатанные в «Возрождении». Очень ценные и хорошие статьи».
И далее Бунин говорит: «Цуриков прав, что воспоминаниям о Толстом уже конца и краю нет. Но много ли и до сих пор среди этих воспоминаний таких, где бы Толстой чувствовался по-настоящему? В воспоминаниях же Цурикова он чувствуется необыкновенно живо.
Большинство писавших о Толстом принадлежали к среде совсем другой, чем Толстой, говорил Цурикоз. И мне хочется .прибавить: вот в этом-то и вся беда. Другое дело — Цуриковы. И так бы хотелось, чтобы «Встречи с Толстым» не затерялись среди прочих произведений этого рода».
Заметки Бунина о мемуарах Цурикова свидетельствуют о том, что он, с: исключительным вниманием относится ко всему, что писалось о Толстом.
В семье А. А. Цурикова известной личностью была его сестра Варвара Александровна (1851-1922), старшая знаменитой писательницей. Ее произведения создавались на темы так называемой «народной литературы».
Ее рассказ «Буренчиха» имел большой успех, его высоко оценил Л. Н. Толстой. Об этом А. А. Цуриков записал в дневнике: «Много лестного он мне сказал про «Буренчиху», он ее считает настолько выдающимся произведением, что сам послал ее при письме своему другу Черткову».
Рассказ был, издан отдельным изданием, в 1892 г. в издательстве «Посредник». Впоследствии он выдержал несколько изданий.
Ободренная успехом, В. А. Цурикова пишет новый рассказ «Скорбная». Это уже другой тип русской женщины-крестьянки. 
Ее идеал приобретает религиозный характер. Рассказ был опубликован в журнале «Вестник Европы».
Вернувшийся из Ясной Поляны, А. А. Цуриков записал в дневнике; «Вечером я прочел, «Скорбную» — вот мнение Льва Николаевича. — Бесподобным языком высказаны лучшие христианские чувства прекрасной русской женщины, но есть длиности... Находит, что есть повторения, ослабляющие ценность впечатления, и это очень жаль (потому что) «Скорбная» такое золото, что его необходимо очистить от всякого сора, и тогда впечатление от этого рассказа будет цельное, поразительное и неизгладимое». Замечания Толстого_ писательница учла.
Третий рассказ В. А. Цуриковой «Сердце сердцу весть подает» был опубликован в журнале «Вестник Европы» за 1896 год. В рассказе показана верность и глубина чувства прекрасной крестьянки, муж которой давно томился на каторге. И это произведение было высоко оценено Л. Н. Толстым.
В последующие годы произведения В. А. Цуриковой выходят отдельными изданиями «читальни народной школы».
Варвара Александровна встречалась с Толстым и членами ее семьи, бывала в Ясной Поляне и в московском доме Толстых.
Софья Андреевна Толстая — жена писателя — в своем дневнике от 12 января 1895 года записала: «Цурикова осталась и обедать, и ночевать. Тип старинной барышни Дворянской с гаданием в карты, огромным кругом знакомства и в влюбление до 40 лет».
Раньше у Цуриковых было небольшое имение в Орловской губернии. Но там Варваре Александровне принадлежала незначительная часть. Занявшись литературной деятельностью, она поселилась у старшего брата Александра Александровича в Огничном. Здесь она написала многие свои произведения.
Летом 1901 года Цурикова познакомилась с А. С. Сувориным, известным литератором, издателем и владельцем российской газеты «Новое, время». Ее встреча состоялась в имении Суворина в селе Велье-Никольское (прежде имение принадлежало Мининым).
«Была Варвара Александровна Цурикова, — записал в дневнике Суворин от 24 августа 1901 г. — Варвара Александровна старая девушка, очень интересная; два ее рассказа были напечатаны в «Вест(нике) Ев(ропы)»; один в «Рус(ском) обозр(ении)». Рассказывала много о Толстом, его сестре монахине, об юродивой Аннушке, Она рассказывала многое другое. И все просто, образно. Цуриковы бедны. И о бедности просто Я слушал очень внимательно, и впечатление мягкое, внушающее доброту».
В архиве хранятся несколько писем, написанных В. А. Цуриковой к Суворину. В письме от 25 июля 1903 года она просит издать свои рассказы отдельной книжкой. «Издать на свой счет не могу, — пишет она, — по той простой причине, что денег нет у меня, я очень нуждаюсь в данную минуту получить немного денег».
В письме Цурикова называет свои произведения, которые публиковались раньше, и те, которые еще не печатались. А. С. Суворин помог В. А. Цуриковой издать книгу под названием «Три женские доли» с посвящением старшему брату Александру.
В предисловии к книге сказано: «Помимо дарования, нужна исключительно чуткая душа и редкая, немногими сохраненная бытовая связь с народом, чтобы поэма народной жизни, вливаясь в звуки нашей речи, не зазвучала фальшивыми нотами чуждого ей понимания.
Так росла известность писательницы Варвары Александровны Цуриковой. В 1910 году в издательстве «Посредник» появился ее рассказ «Буренчиха» с указанием: «Пятое издание для взрослых».
Племянница писательницы В. А. Чистякова рассказывала автору этих строк, что Варвара Александровна всю жизнь провела в семьях сестер и старшего брата Александра, жившего в Огничном. От своего наследства она отказалась в пользу сестры Ульяны, вышедшей замуж за сына декабриста И. Н. Пущина. «Тетя Варя» была любимицей детей, для них она создала несколько замечательных сказок – повестей. Некоторые из которых были изданы. 
Варвара Александровна Цурикова умерла в 1922 году и похоронена в Москве на Ново – Девичьем кладбище. 
Нашему музею было подарено несколько фотографий членов семьи Цуриковых и рукопись рассказов В. А. Цуриковой «Буренчиха» «Скорбная». Сто лет этим рукописям минуло. Листки бумаги пожелтели, но текст, написанный хорошим почерком, черными чернилами прекрасно сохранился.
В.А. Новиков, заслуженный работник культуры