фото из фондов Чернского районного историко-краеведческого музея им. Н.А. Вознесенского

Купчиха Соколова Елизавета Александровна, названная бабкой Лизихой чернскими писателями Георгием Скребицким и Владимиром Дмитревским, стала героиней их автобиографических книг. Писатели вспоминают её очень бодрой женщиной, лет под шестьдесят.

«В молодости была Лизавета стройной, как ёлочка, сероглазой учительницей церковно-приходской школы, страстно любила читать, участвовала в драматическом кружке, декламировала стихи. Когда-то окончила Смольный институт, свободно владела несколькими языками. В жёны её, бесприданницу, взял первейший чернский купец Иван Соколов. Стала молоденькая учительница одной из самых важных персон уездного городишки. Но случилось непредвиденное: от неумеренного потребления добротной, по купеческому обычаю, пищи стало Лизу-Лизавету разносить не по дням, а по часам. И ещё какая-то болезнь, из-за которой глаза вылезают чуть не на лоб. И бывшая елочка превратилась в самую настоящую жабу», – так вспоминает В. Дмитревский.

Когда годы войны и Февральской революции изрядно порастрясли мошну первого чернского богача, Елизавета Александровна, проявив недюжинную энергию и деловитость, основала школу по подготовке, и за деньги, причём немалые, принялась превращать местных лоботрясов в примерных учеников. Реальные и коммерческие училища Е.А. Соколовой помещалась в нижнем этаже серого деревянного двухэтажного дома.

«Но вы только попробуйте представить себе эту картину! –- вспоминает Г. Скребицкий. – Дюжина детей за одним столом. И перед каждым своя, совершенно особая задача: кто-то готовится поступить в первый класс Тульского реального училища, другой – уже перешёл в четвёртый класс гимназии, а некоторые читают чуть не по складам.

До 12 часов продолжалось заучивание иностранных слов, наречий, таблицы умножения, а после полдника все отвечали заданный урок. За неправильный ответ ученик получал со всего размаха линейкой по спине. За первой экзекуцией следовала вторая, третья. Вокруг Елизаветы Александровны образовался целый кружок стоящих столбами и ревущих детей. Подзатыльники и звонкие щелчки линейкой слышались всё чаще и чаще.

Но методика бабки Лизихи всегда давала нужный результат. «Не было у меня ещё такого идиота, чтобы к экзаменам не смог подготовиться», – говорила грозная учительница. Она заставляла только учить, и всё учить наизусть. А чтобы знать, что каждый действительно зубрит урок, а не «ловит галок», не «бьёт баклуши», она требовала, чтобы каждый учил не потихоньку, а громко, во весь голос.

И всё же школа Е.А. Соколовой была спасением для состоятельных семей уездного города Чернь. «Нужно её день и ночь благодарить, что ребят у нас учит. Гимназии в городе нет, реального нет, что без неё стали бы делать?» – говорила мать Г. Скребицкого. – Дети, дети! Ничего вы не понимаете! Говорите: кричит, ругается, иной раз даже сгоряча линейкой шлёпнет. А то, что она вам все свои знания, всю душу свою отдаёт, этого вы не цените? Подумайте сами: ведь она богатая. Не из-за денег же она с вами возится. Это замечательный, прямо святой человек. Вам этого сейчас не понять. Вот вырастите, тогда поймёте, тогда оцените».

Мы сегодня тоже помним чернскую купчиху Е.А. Соколову, её облик сохранён для нас в повестях Г. Скребицкого «От первых проталин до первой грозы» и В. Дмитревского «Ветер в старых липах».

Марина РЕБРОВА