«Всё проходит: любовь, дружба… только труд остаётся», - эти слова принадлежат нашей землячке – художнице Наталии Сергеевне Гончаровой, одной из ярчайших и смелых представительниц живописи первой половины XX столетия.

Н.С. Гончарова происходила из семьи, богатой талантами. Отец был известным московским архитектором, мать увлекалась живописью. Сергей Гончаров был прямым потомком Наталии Николаевны Гончаровой, жены А. С. Пушкина. Родилась Наталия Гончарова 21 июня 1881 года в селе Ладыжино (Архангельское) Чернского уезда Тульской губернии, в местах Толстого и Тургенева. Здесь, в чернской деревне, прошло её детство. Это во многом определило темы и характер её творчества. Наташа с детства была очень любознательна, любила природу, интересовалась ботаникой, жизнью животных.

В 1892 году родители отвезли дочь в Москву, в женскую гимназию, обучение в которой оставило у Гончаровой неприятные воспоминания: «В гимназию поступила прямо из деревни. От всех доставалось, за всё доставалось…» Город на Наталию произвёл отталкивающее впечатление и до 15 лет она не могла с ним свыкнуться – всё в нём из камня, не растёт трава, нет ни лесу, ни духа деревни… По окончании гимназии Наталия Сергеевна поступает на Исторические курсы, но спустя год их бросает и начинает серьёзно заниматься искусством, поступает в Московское Училище живописи, ваяния и зодчества, в скульптурный класс Паоло Трубецкого. Через три года Н. С. Гончарова вышла из него с серебряной медалью. Во время учёбы  в Училище Наталия познакомилась с художником Михаилом Ларионовым. Более непохожих людей найти было трудно. Экспансивный, шумный, душа любой компании Ларионов – и замкнутая, немногословная, сторонящаяся публичности Гончарова. Все, кто знал её, вспоминали, что от Наталии исходило ощущение строгости и чистоты и что ей была присуща особая мрачновато-суровая доброта. Они различались, как огонь и вода, но никто в Москве не мог бы представить рядом с Гончаровой другого мужчину.

К лету 1903 года относится начало импрессионистических работ Н. Гончаровой. Художницу манила окружающая жизнь, полевые работы крестьян, их быт, одежда. Гончарова, Ларионов и другие близкие им художники опирались на замечательный опыт крестьянского и городского изобразительного фольклора. Они ценили художественный примитив, подражая ему, шли к воплощению тех эстетических принципов, которыми руководствовались народные мастера. В наивном взгляде на мир, в смелости, например, простого ремесленника, рисующего яркую уличную вывеску, или ребёнка, не скованного никакими условностями, видели они наивысшее проявление творческой свободы. Эти художники провозглашали отказ от западных традиций. «Искусство моей страны, - заявляла Гончарова, - несравненно глубже и значительнее, чем всё, что я знаю на Западе… Я заново открываю путь на Восток, и по этому пути, уверена я, за мной пойдут многие».

В конце 1900-х – первой половине 1910-х гг. Гончарова и Ларионов переживают период «бури и натиска». Они переходят из одного объединения в другое, выдумывают новые системы живописи, организуют выставки: «Бубновый валет», «Мир искусства», «Ослиный хвост», на которых демонстрируют свои новшества. Наталия Гончарова заразила Москву новой модой: роспись на лице, и сама ходила с нарисованной на щеке розой. В 1913 году в Москве устраивается персональная выставка Наталии Гончаровой, на которой экспонируется 761 работа художницы. Обращаясь к крестьянской теме, Гончарова пишет самые обиходные явления сельской жизни – уборку картофеля или сбор плодов, мытьё холста, выход косарей на работу или бабий хоровод в деревне, часто обращается к евангельским сюжетам. Живопись Гончаровой очень декоративна. Она любит звучное цветовое пятно, силуэт обычно очерчивается тёмной обводкой.

В начале 1910-х годов Гончарова и Ларионов много сил отдают литографированной книге. В этот же период Наталия Сергеевна увлеклась театром. Ей суждено было сказать новое слово в русской сценографии, но уже не на родной почве, а за рубежом. В 1914 году Михаил Ларионов был тяжело контужен на фронте. После демобилизации в 1915 году они вместе с Гончаровой уезжают за границу по приглашению Сергея Дягилева как театральные декораторы. Уезжали ненадолго, но вернуться на Родину им  не было суждено. Костюмы и декорации дягилевских  спектаклей, созданные Гончаровой, производили фурор. Опера-балет «Золотой петушок» и «Царь Салтан» Римского-Корсакого, балет «Богатыри» на музыку Бородина,  «Жар-птица», «Свадебка», «Лиса» Стравинского – вот важнейшие работы Гончаровой для театра, принёсшие ей мировую известность. Смерть Дягилева, мировой кризис серьёзно пошатнули материальное положение художников, пора хороших заработков подошла к концу, выручали случайные заказы, приходилось экономить на всём… Но каждый день из года в год они с Михаилом работали, невзирая на то, что покупателей на картины не находилось. Когда артрит изуродовал пальцы Наталии Сергеевны, она рисовала карандашом, сжимая его обеими руками. Из воспоминаний Марины Цветаевой: «Как работает Наталия Гончарова? Во-первых, всегда, во-вторых, везде, в-третьих, всё. Все темы, все размеры, все способы осуществления: масло, акварель, темпера, пастель, карандаш, уголь, все области живописи, за всё берётся.… Работает терпеливо,  спокойно, упорно, день за днём, мазок за мазком. Нынче не смогу – завтра смогу. Оторвали – вернусь. Вне перебоев.…»

Лишь во второй половине 1950-х годов авангард снова вошёл в моду, известный французский критик написал, что из живописи Гончаровой и Ларионова вышли едва ли не все современные художественные течения. Цены на их работы сразу подскочили.

До самой смерти Н. Гончарова продолжала работать и как живописец, и как график. Она постоянно выставляла свои произведения на различных выставках во Франции и других странах мира.

Умерла Наталия Сергеевна Гончарова в октябре 1962 года в Париже и похоронена на городском кладбище в районе Иври. А её имя заняло прочное место в истории русской и мировой живописи.

Наталья ЗАЙЦЕВА